Дело Кинг Тута. детектив - Сергей Долженко

– Хорошо, – кивнула она.

– Посиди пока в баре, я что-нибудь для тебя закажу.

– Нет, встретимся на Пушке.

– Договорились. Через двадцать минут.

Они шли по Тверскому бульвару, Дима рассказывал уже третий анекдот, но Люба все еще не говорила, зачем ей понадобился случайный любовник, к тому же охранник ночного клуба. Что с него возьмешь? Только морду кому-нибудь набить. Но он робел, как мальчик – вдруг она его полюбила, вдруг ей запомнились его страстные объятия, вдруг лучше мужчины она еще не встречала… И разрушать романтические иллюзии прямым, грубым вопросом не хотел.

– Ты извини, – сказала она, искоса взглянув на него, – за ту ночь.

– За что? Все было так прекрасно, Люба, – сказал он и попытался обнять ее за плечи, но она немедленно отстранилась.

– Нет, все-таки извини. Я не Люба, меня зовут Жанна. Жанна Воронцова.

– Я сразу понял, – воскликнул, рассмеявшись, Дима. – Любы другие – все больше в теле, дородные, грудастые, с румянцем на пухлых щеках. Что я, Люб не видел! А ты вылитая Жанна. Хрупкая, интеллигентная, озорная и насмешливая. Я где-то читал, что не родители имя человеку присваивают, а сам человек рождается с таким именем, а папа с мамой только угадывают…

– Понимаешь, – перебила она его решительно, – мы с девчонками немножко подпили, и поспорили, кто за ночь больше заработает. В смысле… ну, сам понимаешь, – кто больше с мужика возьмет.

– Во как! – присвистнул провинциал. – Этот теперь так светская молодежь развлекается? Ну, и что ж ты тогда денег с меня не взяла?

– Если честно, противно стало…

– Противно? Я думал, тебе понравилось…

Наверное, на него стало жалко смотреть, потому что она улыбнулась, взяла его под руку.

– Противно от самой себя. Забудем, я о другом хотела с тобой поговорить.

– О чем? – подчеркнуто равнодушно спросил случайный любовник.

– Мы недавно похоронили дедушку.

– Соболезную.

– Три дня назад.

– И что? Я при чем? Деньги все-таки понадобились? Сколько?

К его удивлению гордая и надменная столичная штучка не врезала ему по щеке, не развернулась и не ушла, а только прикусила нижнюю губку.

– Ты вправе говорить такое, оскорблять… Но денег мне не надо. Наоборот, я тебе принесла деньги. Вот.

Она порылась в сумочке и вытащила перетянутые банковской резинкой пачку… Нет, не рублей, не долларов, а евро…

– Здесь тысяча. Если мало на первый раз, я добавлю.

Эта девочка умудрилась прожженного опера удивить во второй раз. Дима оглянулся по сторонам, встал, как вкопанный, и с удивлением посмотрел на пачку банкнот в ее дрожащей руке с тоненьким золотым браслетом на запястье.

– Я тоже хоронил своих дедушек, – медленно протянул он, – но по таким случаям бешеные бабки первым встречным не раздавал.

Но, оказывается, дедушка дедушке рознь. Покойный дед Жанны был в своем роде знаменитостью – медик, профессор с международной известностью, в последнее время возглавлял сектор молекулярной генетики в Московской международной академии имени Бурденко.

– Убили, как бродячую собаку. Заколотили палкой до смерти обкуренные подростки.

Слезы мгновенно вскипели на ее глазах, она замолчала, отвернувшись и невидящими глазами уставившись на многоводный поток машин, медленно текший вдоль бульварной решетки.

– Мне очень жаль, – осторожно сказал Дима. – Нет, правда, жаль. Такие люди должны умирать в постели, среди родных и близких. Но, конечно, не так паршиво. Нашли?

Она сразу поняла, о ком он спрашивает.

– Нет. Я хочу, чтобы ты сделал это.

Дима откинулся на спинку скамьи и присвистнул:

– Так вот для чего деньги! Кстати, спрячь в сумочку, а то в вашей семье пройдут еще одни похороны. Кругом столько завидущих глаз. Эй, мужик, что глазенки выпучил?! Иди, куда шел… Но при чем здесь я? Есть доблестный московский уголовный розыск, есть ГУВД, ФСБ, да все лучшие сыскари в столице парятся. Потом, как я понимаю, убийство академика не рядовой случай. Наш райотдел бы весь на уши поставили, даже если прихлопнули рядового кандидата наук. А тут, как ты говоришь, мировая величина! Ты со следаком общалась?

– Да. Пожал плечами и говорит, время такое бурное: олигархи, говорит, распоясались, организованная преступность… Целую лекцию мне о криминальной России прочитал, а по делу ничего не сказал.

Ну, о том, как родственников терпил разводят, Точилин знал не понаслышке. Так сказать – превентивная обработка, чтобы жалобы не строчили и нервы не портили, если дело до суда не дойдет.

– Любушка… извини, Жанна, неделя – не срок. Возьмут эти мелких бесов, куда они денутся? Но если так расстраиваешься, если хочешь помочь следствию, чисто психологически это понятно, найми на эти деньги частных детективов. Они в принципе могут раскопать то, что ушло от замыленного профессионального взгляда.

– Была. В очень крутом агентстве. Неподалеку отсюда, на Суворовском бульваре. Рекламу его часто крутят. «Щит и меч».

– И что?

– Как узнали, по какому поводу, тут же к генеральному директору провели, кофе предложили. Взялись рьяно, особенно, когда я сказала, что деньги – не вопрос, сколько потребуется, столько получат.

– Ну, вот и прекрасно!

– А сегодня утром позвонили и сказали, что договор со мной заключить не могут. Убийства – не их профиль. Как будто они вчера не знали, чем они могут заниматься, а чем – нет.

– Тоже логично, – сказал задумчиво Точилин. – Тяжкими и особо тяжкими преступлениями по «Закону об охранных предприятиях» они заниматься не могут. К следственным материалам близко не подпустят. Начнут суетиться нелегально – лицензию отберут.

Он говорил, как прокурор на приеме. На самом деле, в российской практике, частные детективы чем только не занимались. И в банды внедрялись, и дела государственной безопасности решали… только вся разница, под какой крышей они это делали. Да, по закону там, где произошло убийство – частного детектива быть не должно. Но кто сказал, что он туда явится с корочкой охранного агентства? Большинство частных сыскарей – выходцы из правоохранительных структур. Проставится бывшим коллегам, и заявится хоть куда… как милицейский информатор, как общественный помощник. Часть добытой информации сольет в органы, часть – клиенту. И все довольны. Поэтому отказ генерального директора ему был формально понятен, а вот по жизни – чувствовалось в этом что-то нехорошее.

– Надо подождать. Время вытащит наружу, кто бы, что бы ни прятал. А тебе надо успокоиться. Слушай, – живо повернулся он к ней. – Как насчет рыбалки. М-м? Я думаю, такими удовольствиями ты не избалована. Возьму отпуск дней на десять. Махнем к родителям. Они живут в Решетихе, всего лишь двести сорок километров от Калуги. Природа, леса, речка Снежана… Как там хорошо на утренней зорьке сидеть… Есть банька. Вернемся, глядь – сидят эти бесы в клетке и строчат правдивые показания.

Она выслушала предложение очень серьезно, переспросила вдумчиво:

– В Решетиху? В баньку и на утреннюю зорьку?

– Ну, да.

Встала, закинула сумочку на плечо.

– Значит, ты отказываешься… Извини, что побеспокоила. Пока!

Если бы он помедлил немного, то она бы успела подняться до Пушкинской площади и раствориться в потоке народа, стекающего в подземный переход, и жизнь его в последующие два месяца была бы намного спокойнее и легче. Его б никто не пытался загнать в тюрьму, зарезать, продырявить из оружия разных калибров; ему б не пришлось мотаться по городам и странам, то богатым и беспечным туристом, то загнанной крысой, обезумевшей от страха. Но он бы также ничего не узнал о легендарном городе Солнца – Ахетатоне и малыше Туте, страстном коллекционере тростей; не встретил безумно красивых и столь же опасных женщин, а главное, не вошел бы в историю мирового сыска, как детектив, поставивший точку в одном из самых громких дел за последние четыре тысячи лет. И, вполне вероятно, разочаровавшись в столичной жизни, намаявшись охранником по клубам и автостоянкам, плюнул чисто символически на площадь трех вокзалов и уехал обратно в Калугу, вернулся в ментуру и закончил жизнь рядовым участковым.

– Подожди! – вскочил он и бросился за ней. – Не все соображают так быстро, как ты. У меня один вопрос – с чего ты решила, что я, ничтожный вышибала из ночного клуба, смогу справиться с тем поручением, которое ты для меня придумала.

– Для вышибалы ты… – она смерила его оценивающим взглядом.

Он немедленно расправил плечи. Впрочем, расправлять особо нечего: с десяти лет по секциям карате и кикбоксинга, а там могучий бицепс ценится на грош, там реакцию подавай.

– … как бы тебя не обидеть, хрупковат, что ли… Это раз. На твоем столе стоял памятный знак из дешевенькой пластмассы «Лучший оперативный сотрудник года» с подписью какого-то генерала – это два, глаза у тебя умные – это три. Да и сам ты только что проговорился – «наш райотдел». Вообще, что ты делаешь в ночном клубе? Работа под прикрытием? Мафия, наркоторговцы, отмывание денег или скупка драгоценных камней?